В понедельник – вступительные заявления, в пятницу – вердикт

22 июля Санкт-Петербургский Институт Адвокатуры провел круглый стол о суде присяжных с участием действующего судьи, прокурора и адвокатов из разных регионов России. Мероприятие продолжилось авторской экскурсией «Петербург присяжной адвокатуры» и юридической интеллектуальной игрой. Это позволило соединить качественное деловое общение и культурное пространство Петербурга, создав прекрасные условия для знакомства и обмена опытом.  

Круглый стол собрал исключительно практиков, в профессиональной биографии которых немало процессов с участием присяжных: судья Челябинского областного суда Алексей Лихачев, адвокат и советник ФПА РФ Сергей Насонов, прокурор отдела уголовно-судебного управления Прокуратуры Ленинградской области Виталий Крысин, члены Совета Адвокатской палаты Ленинградской области Евгений Тонков и Руслан Айдамиров.

Модератор мероприятия – вице-президент Петербургской палаты адвокатов Максим Семеняко.

Основной темой обсуждения стали пределы исследования доказательств и данных о личности подсудимого или потерпевшего. Есть ли законные пути донесения до присяжных фактов о криминальном прошлом потерпевшего или о принадлежности ему орудия убийства?

Евгений Тонков предложил отойти от концепции «судьи факта», будучи убежденным, что присяжные никакие не судьи факта, а судьи своего воображения и эмоций. На присяжных пытаются воздействовать все: прокуроры, судьи и даже оперативные уполномоченные, считая их инструментом достижения своей цели.

Спикер ярко описал путь присяжного от начала процесса до вердикта, назвав его фактически дрессировкой. В противовес России, в Великобритании инструктаж присяжным и напутственное слово озвучивает только адвокат, в нашем процессе попадая в присяжные, человек оказывается в жесткой системе инструктажей, начиная от сотрудников суда, заканчивая председательствующим, и бесконечных удалений из зала. Защитник привел в пример один из собственных процессов, в котором он насчитал до 25 удалений коллегии присяжных за один день для разрешения в ее отсутствие вопросов исключения доказательств. Несложно предположить, насколько такая коллегия привыкнет подчиняться председательствующему.

Приводя немало примеров из собственной практики, Евгений Тонков заметил, насколько важно в процессе не только отслеживать реакции кандидатов и присяжных, но и держать в голове особенности такого новоявленного судьи, нарисовав участникам мероприятия подробный портрет присяжного и старшины.

Сергей Насонов предложил обсудить вопросы теневого обвинения, то есть обвинения, которое не предъявлено подзащитному. Пример – включение в обвинение об убийстве абзаца о том, что подсудимый являлся криминальным авторитетом и участвовал в криминальном сообществе в качестве лидера, без предъявления обвинения в этой части.

Такие теневые обвинения всегда незаконны и грубо нарушают пределы судебного разбирательства. Зачем это делается? Ответ очевиден – усилить позицию обвинителя и побудить присяжных прийти к обвинительному вердикту. Задача адвоката – выявить теневые обвинения и противостоять им, а как это делать на примерах из практики рассказал Сергей Насонов. Он также поделился своими методами препятствия так называемым «вбросам» в процессе, когда та или иная информация может быть озвучена кем-то из участников.

Живую дискуссию вызвало выступление Руслана Айдамирова. Он, не первый раз защищая доверителя в суде присяжных по делам о самообороне, обратил внимание на то, как важна в таких процессах личность потерпевшего, которая обычно строго охраняется пределами судебного разбирательства. Как объяснить присяжным, почему доверитель стал обороняться и применил насилие к потерпевшему, не имея возможности говорить, каким последний был опасным человеком?

С подобными запретами защитник столкнулся в судах разных регионов. Один из его подзащитных обвинялся в убийстве из пистолета и хранении оружия, сам же обвиняемый настаивал, что пистолет принадлежал потерпевшему, который сам выхватил его в драке и в борьбе выстрелил в себя. Сторона защиты предполагала, что ей удастся подтвердить эту версию, ссылаясь также на агрессивное поведение потерпевшего – криминального авторитета. Однако суд буквально запретил рассказывать это присяжным со ссылкой на нарушение ст. 252 УПК РФ.

Запрет о донесении сведений о личности, содержащийся в ч. 8 ст. 335 УПК РФ, на практике толкуется судом расширительно: если в отношении подсудимого нельзя исследовать определенные данные, то и в отношении потерпевшего судьи избирают аналогичный подход.

Одна из проблем была решена недавними изменениями, внесенными в п. 20 Постановления Пленума ВС РФ № 23 от 22.11.2005 года, при этом проблема с донесением сведений о личности потерпевшего осталась.

Коллеги из зала предположили, что, может быть, по делам о самообороне вообще не имеет смысла избирать суд присяжных, однако без присяжных практика по такого рода делам неутешительная – доверителя с огромной вероятностью ждет от 4 до 6 лет лишения свободы.

Прокурор Виталий Крысин согласился, что каждая сторона в процессе стремится расширить допустимые пределы в свою пользу: государственного обвинителя интересуют пороки подсудимого, а сторону защиты – информация, порочащая потерпевшего. Спикер выступил с мнением о необходимости детализировать в УПК правила игры на этот счет. Сравнивая наши реалии с процессом в США, где есть возможность исследовать данные о личности, он отметил, что в России зачастую можно наблюдать ситуацию, когда одна из сторон получает необоснованное преимущество, регулярно пусть и не значительно, но нарушая пределы исследования данных о личности. Тогда другая сторона, оставаясь в рамках закона, оказывается в неравном положении.

Прокурор выступил за такой подход, когда обоснованно необходимые данные о личности исследовались бы в процессе с согласия сторон. Он отметил, что соответствующая практика апелляционных судов на этот счет уже складывается: констатируя широкое исследование данных о личности подсудимого или потерпевшего при согласии на это сторон, суды не находят нарушений.

При этом Виталий Крысин отметил, что порой в процессе действительно возникает ситуация, когда без раскрытия определенных сторон жизни подсудимого или потерпевшего, без деталей их взаимоотношений, может не складываться картина, которую обвинитель рисует перед присяжными, представляя доказательства. И защита сталкивается с той же проблемой. И в этом случае, по мнению прокурора, не всегда имеет смысл возражать против представления защитником доказательств, иначе может возникнуть ограниченность сюжета и лишнее пространство присяжным для фантазии.

Судья Алексей Лихачев с интересом и порой изумлением слушал рассказы из практики адвокатов и прокурора. Он выступал последним – ярко, обстоятельно и очень неравнодушно, по всем вопросам, затронутым в ходе встречи.

Спикер уверен, что огромное внимание председательствующий должен уделять качеству организации процесса и подготовке дела к слушанию. В Челябинском областном суде процесс с присяжными выстраивается таким образом, что все юридические вопросы обсуждаются со сторонами с 10:00 до 11:00 часов, а к 11:00 часам приглашаются присяжные. Более того, все важные вопросы заранее обсуждаются на предварительном слушании – это значимая часть подготовки дела к рассмотрению присяжными. Настрой челябинских коллег один, и он прямо следует из закона – не растерять коллегию присяжных, дела рассматриваются молниеносно, чтобы присяжные как можно скорее могли удалиться и принять решение.

10 дней на рассмотрение дела! В понедельник произнесены вступительные заявления, в пятницу присяжные удаляются на вынесение вердикта. Максимальный срок рассмотрения дела – 6 месяцев, но это должно быть сложное, многоэпизодное дело с большим количеством участников.

Говоря о вопросах оглашения сведений о личности, Алексей Геннадьевич сослался на дело из своей практики, когда прокурору было отказано в демонстрации присяжным фотографий подсудимого, на которых были видны его криминальные татуировки, со ссылкой на отсутствие отношения к делу. Однако, в процессе свидетель, подтверждая знакомство подсудимого с третьим лицом, описывал их встречу и подсудимого в татуировках – так возник контекст, в котором татуировки могли быть предъявлены присяжным, потому что стали идентифицирующим признаком описываемого человека. Поэтому повторное ходатайство прокурора было удовлетворено.

В этой связи Алексей Лихачев уверен, что можно обижаться на председательствующего, который не дает исследовать данные о личности, но предлагает при этом задуматься, создали ли адвокат или государственный обвинитель контекст, в котором эти сведения могут быть законно исследованы в процессе? Если нет, то создать такой контекст – задача стороны.

Алексей Лихачев убежден, что присяжными обычно принимаются справедливые решения, и они должны оставаться именно судьями факта, им не нужно мешать и уводить в стороны, а юрисдикция присяжных должна быть распространена на все дела, исключая кейсы с признанием вины.

Июльский солнечный день идеально располагал для второй части мероприятия – авторской экскурсии Максима Семеняко «Петербург присяжной адвокатуры» в сопровождении профессионального фотографа. Участники смогли посмотреть на город глазами Спасовича, Стасова, Кони, пройтись по следам дела Веры Засулич и узнать нюансы, о которых не подозревает сам Гугл. Веселым и непринужденным окончанием мероприятия стала интеллектуальная игра – юридический квиз.

Так, первая часть мероприятия позволила обсудить действительно важные профессиональные вопросы, а вторая – погрузиться в культурное пространство Петербурга и пообщаться в неформальной обстановке адвокатам из разных регионов: Санкт-Петербурга, Москвы, Ленинградской области, Кировска, Урала и Поволжья.